Если бы кинооператор задумал снять этот сюжет, то ему, как и ху­дожнику, пришлось бы решить целый ряд вопросов, от которых зависит композиция будущего произведения. Как расположить массовку, изображающую толпу? Какой мас­штаб выбрать для показа всей сцены? B каком ракурсе вести съемку? Как добиться, чтобы лицо Морозовой не потерялось на фоне других компонентов композиции? Как сде­лать, чтобы четко прочитался жест опальной боярыни? Какой должна быть вся композиционная конструк­ция в начале съемочного плана, когда сани еще не вошли в кадр, а какой —         в конце, когда сани проедут и толпа побежит вслед за ними?

Конечно, кинооператор и художник исходят из разных принципов: у одного композиция состоит из дви­гающихся компонентов, у другого — из неподвижных. Ho кинокомпозиция и композиция картины зависят от законов и закономерностей, которые определяются физиологией нашего зрения, способностью человеческого мозга к анализу зрительных впечатлений, получаемых из окру­жающей действительности.

Когда-то отец кибернетики Норберт Винер задал себе простой, но основополагающий вопрос: «Зачем нужна вся та информация, которая непрерывно передается по всевоз­можным каналам связи в живых ор­ганизмах, в сообществах разумных (и неразумных) существ и в создан­ных человеком технических систе­мах?» Ответ был таким: информация нужна для управления.

Кинематограф в этом плане не исключение. Все, что сообщает зри­телю экран, влияет на психику че­ловека, сидящего в зале, а это и есть тот самый момент управления, ради которого творит художник. Разделит или не разделит зритель авторскую позицию — это другой вопрос, но в любом случае он подчинится инициативе автора, даже если потом вступит с ним в полемику. Ho как быть, если между ними не возникает взаимопонимания?

—        Если они не поняли друг друга, то автору не следовало снимать свой фильм, — мог сказать пещерный ху­дожник.