Аллегория – жанр не новый для Сокурова. К этому жанру относится и великолепная недооцененная экранизация пьесы Бернарда Шоу «Дом, где разбиваются сердца» – «Скорбное бесчувствие», тоже, между прочим, гротескная по своему существу фантазия на тему об аллегорическом доме-корабле, плывущем в хаосе окружающих войны и смерти.

Эстетические эксперименты Сокурова последних лет беспрецедентны для кинематографа. Их значимость заключается не только в том, что они относятся к онтологическим, наиболее фундаментальным аспектам киноизображения. Эти эксперименты никогда не носят чисто формального характера, за ними стоит уникальный по интеллектуальной напряженности содержательный поиск.

Нельзя также не отдать должного мужеству режиссера, с упрямой настойчивостью и эмоциональной силой размышляющего о метафизических проблемах, которые конец ХХ века изо всех сил старается вывести в область забвения» (Ямпольский, М. Александр Сокуров // Новейшая история отечественного кино. 1986–2000. Кино и контекст. Т. 3. – СПб., 2001).

Ларс фон Триер (р. 1956), датский режиссер, сценарист.

Родился в Копенгагене. В киношколе юный Триер подпадает под магическое очарование еще не тронутой хромированным блеском hi-fi старой доброй киношной механической техники, становится убежденным формалистом. Тогда же его однокурсники за важность и надменность добавили к его фамилии приставку «фон». Триер глубоко погрузился в алхимическую кухню кинопроизводства, интересуясь прежде всего технической стороной съемок и формальными изысками стиля, что было заметно уже в его первых короткометражках «Сад орхидей» (1976) и «Ноктюрн» (1981).

Среднеметражная лента «Картины освобождения» (1982) – барочный экзерсис, разыгранный в переполненном бессмысленными обломками гибнущего материального мира бункере, в котором находятся деморализованные офицеры-интеллигенты условно-нацистского вида. Уже в этом фильме сконцентрированы основные черты и стилевые особенности первой, «техницистски-атмосферной» трилогии фон Триера, которую он, следуя по-скандинавски рационально-педантичному замыслу, задумал как три фильма, начинающиеся с буквы Е и сфокусированные не на актерах. Пыльный воздух декаданса, пропитывающий интерьеры, отношения персонажей, одежду, речь, все вокруг; эсхатологический фатализм диалогов и сюжета; глобальный культурный контекст, в котором фантазия фон Триера купается так же, как персонаж его полнометражного дебюта следователь Фишер купается в засасывающем омуте инфернальной мистерии убийств и загадок.