В феврале 1959 г. по экранам проходят «Красавчик Серж» и «Кузены» Клода Шаброля, искренность и цинизм которых почему-то объявляют неоромантизмом. Жена Шаброля неожиданно получает наследство, и часть денег отдают Риветту на «Париж принадлежит нам». Фильм делается несколько лет (выйдет в 1961 г., после снятия цензуры), болезненно негармоничный по форме и удивительно точно выражающий духовные поиски поколения, чьи страхи и комплексы обитают посреди «эллинского театра», знакомого по лекциям на гуманитарном факультете.

Между тем в мае в Каннах Францию представляют «Четыреста ударов» и картина Алена Рене (примкнувшего к группе «Cahier» деятеля «Группы 30») «Хиросима, моя любовь». А Жан Люк Годар приступает к съемкам фильма «На последнем дыхании», в котором отсутствие комплексов соединяет документальное и игровое, подробности быта и цитаты из высокой поэзии и второсортной прозы. Жорж Франжю – соратник Анри Ланглуа, снимавший короткометражки начиная с 30-х гг., ставит по идее молодого Жана Пьера Мокки свой первый большой фильм «Головой об стену» – возможно, единственную публицистически актуальную ленту «новой волны». А впереди еще 90 дебютов за четыре года в кинематографе, который раньше не допускал более четырех новых имен в год. Похоже на авантюру? А почему бы и нет? На то, чтобы купить ручную камеру и несколько коробок светочувствительной пленки, денег требуется не так уж много. И заявление Луи Маля в Ла Напуле: «Кино должно перестать быть промышленностью, потому что мечтает... об экономическом кризисе», – не может не вызвать аплодисментов.

«Новая волна» освобождает кинематограф от власти денежных мешков и государства, и, конечно, сразу же масса продюсеров выражает желание спонсировать ее, а министерство культуры начинает выдавать деньги под будущие кассовые сборы. Пока у операторов Анри Деке и Рауля Кутара не кончились гонорары за фильмы мэтров, они могут в свое удовольствие снять кино «новой волны»: натура заменяет дорогие декорации и затхлые павильоны; если погода выдается так себе, снимаем в собственной квартире, если у жены Даниоль-Валькроза есть замок, снимаем в замке. Поток жизни врывается в объектив, расширяя пределы взгляда. Клод Лелуш, придя из рекламы, ставит «Любовь с оговорками» (1962), как режиссер-оператор он увлекается «субъективной камерой» и остается верен ей в своих коммерческих лентах двадцать лет спустя. Жак Деми строит самый изящный сюжет «новой волны», сотрудничая в «Лоле» (1961) с композитором Мишелем Леграном, чьи «шансонетки» поет и героиня Аньес Барда в «Клео от 5 до 7» (1962). Мишель Девиль, пройдя через институт ассистентства, полагает, что движется поперек течения, но его «Сегодня вечером или никогда» (1961) – ироничная история, разворачивающаяся на пересечении «театрального» и «естественного» – становится своеобразным анализом эстетики актерской игры кинематографа той же «новой волны».