Недавние беспризорники, ныне же – полноправные члены общества. Недавние зрители (преимущественно безбилетные, прорывающиеся в зал на «протырку») – ныне артисты. Экран и зал здесь фактически впервые узнают себя друг в друге с восторгом и изумлением, так же как беспризорники фильма узнают себя в обществе, вдруг оборачивающемся к ним белозубой открытой улыбкой начальника – не колонии, коммуны! – Сергеева в исполнении Николая Баталова, актера МХАТа.

«Путевка» – аттракцион по своей сути. Аттракционно все вместе и по отдельности. Иерархия «высоких» и «низких» жанров смещена: народный артист Качалов, подобно хору античной трагедии, обращающийся в зал с приветствием в прологе, соседствует с блатными песенками, которые распевает беспризорник в сцене «бузы» с умопомрачительными кульбитами, заставляющими вспомнить первые эксцентрические короткометражки всемирно признанных к тому времени мэтров, – с патетическими финальными эпизодами похорон главного героя, явно навеянными аналогичной сценой из «Броненосца Потемкина». А самый главный аттракцион – заговоривший человек.

Фактически Николай Экк, вышедший из той же школы, что и Эйзенштейн, Юткевич, Охлопков (в то время более известный как кинорежиссер-авангардист) – из мастерской Мейерхольда, – возвращает эйзеншнтейновскому термину «монтаж аттракционов» его первозданность, ту почву, на которой он возник и которой не уставали клясться в первые годы работы в кино мастера 20-х гг., – уличную стихию народных гуляний, увеселительных заведений, где само кино оказывалось одним из аттракционов, наряду, например, с воспетыми в «Чертовом колесе» ФЭКСов американскими горками.

Собственно говоря, сам жанр, в конечном счете, продиктован залом. Им же санкционирована иерархия героев. Сюжет элементарен, но не примитивен. Он достаточно многофигурен, чтобы из массы возникающих на экране и моментально впечатывающихся в память лиц выбрать тех, кто для зрителя станет подлинным героем, движущим сюжет. «Путевка» – конечно же, утопия, утопическое действо, где полярно разведены два мира – праведный и неправедный. Праведный – в монастыре, на открытом пространстве, освещенный солнцем и улыбкой мудрого и всесильного владыки Сергеева. Неправедный – в глухом лесу, укрытый от солнца притон-«малина», и правит им лукавый и жестокий Жиган Михаила Жарова. Посланец праведного мира в его стане – ангелоподобный Колька-Свист. Посланец неправедного в стане праведных – Васька-Буза с клоунски вздыбленной рыжей шевелюрой. Такова расстановка сил в сценаристском замысле. Но когда перед камерой возник недавний пастух из марийской деревни, а на момент съемок – поэт и студент-актер ВГИКа Йыван Кырля (репрессирован в 1937), его герой, движущийся из темного мира прошлого в светлое будущее, и был признан зрителем главным героем – двигателем сюжета, ибо двигался сам, в отличие от других персонажей. Постепенно преодолеваемое несовершенство героя роднило его со зрителем, обещая и зрителю геройское будущее. Гибель Мустафы, неизбежная в системе, где от героя требовалось прежде всего совершенство – то есть прекращение движения любой ценой (и ценой смерти в том числе), – воспринималась зрителем как трагедия. Через несколько лет именно так будет восприниматься построенный на тех же принципах «Чапаев».