Андрей Ильич вошел в церковь, прохладная сырость обступила его со всех сторон. Он двинулся вдоль стены к алтарю, стараясь рас­смотреть молящихся. Когда глаза его привыкли к полутьме, он почти сразу заметил худую женскую фигуру, стоящую к нему спи­ной. Он приблизился, зашел сбоку, заглянул в лицо — перед ним была Мари. Она молилась. Андрей Ильич долго смотрел на нее, не решаясь заговорить. Наконец, словно почувствовав его взгляд, она обернулась.

—          Боже мой, — сказала она, и губы ее задрожали.

—          Здравствуй, Мари.

—          Боже мой, — повторила она, — неужели это правда?

—          Правда, — сказал Андрей Ильич. — Правда, мы не виделись целую вечность.

—          Только что... только сейчас я молилась... — сказала Мари,— я молилась, чтобы господь перед смертью дал мне возможность уви­деть тебя.

—          Это не он, — Андрей Ильич засмеялся, — это опять мой ста­рый приятель «случай». Пойдем.

Когда они вышли из церкви, свет уличного фонаря осветил их. Андрей Ильич взглянул на Мари, и сердце его сжалось от сострада­ния. Перед ним была старуха. Все это время, вопреки здравому смыс­лу и логике, он представлял себе ее такой, какой она была в те да­лекие годы. И сейчас, встретив ее вновь, он вдруг отчетливо осознал, что от того момента, когда он видел ее в последний раз, их отделяет Целая жизнь.

Словно угадав его мысли, Мари внезапно отвернулась.

—          Не смотри на меня, — сказала она.

—          Мари, послушай. Тогда в Иране я не успел тебе сказать кое- что... Я это делаю сейчас. Я люблю тебя.