Франсуаз коротко взглянула на него.

—         Послушай, Макс, зачем ты ввязался в эту историю?

—         А черт его знает. Этот мерзавец Шернер втянул меня. Ладно, смотри. После церемонии все трое позировали корреспондентам. Жаль, что меня не было там в этот час. — Внезапно Макс вытащил пистолет и направил его на экран телевизора. Там объектив камеры скользил с одного портрета на другой: Сталин, Черчилль, Рузвельт. Они улыбались, дружески беседуя между собой. Макс целился поочередно в голову каждого из них и спускал курок. Раз­давался характерный щелчок незаряженного пистолета.

Франсуаз испуганно смотрела на него:

—         Ты что, совсем из ума выжил?

—         Ладно, не сердись. Знаешь, я как-то привык к ним. Когда они умерли, я словно потерял кого-то из родных, С тех пор мне ничего не оставалось, как ходить в музей восковых фигур и смотреть на них.

Франсуаз улыбнулась и сказала:

—         Теперь, говорят, осталось двое. А третьего переплавили на Софи Лорен. Воска не хватает. — Она помолчала. — И правильно сделали. Кому нужны эти старики... Их никто не помнит теперь. Если уж решил заработать — лучше убей шаха. За него хоть при­лично заплатят.

—         Да я и с этой историей никак не разделаюсь, — вздохнул Макс.

—          Боишься?

—         Нет. Не так-то просто до меня добраться.

Секунду Франсуаз колебалась, затем тихо сказала:

—         Дурак. Ты знаешь, почему я тогда ошиблась дверью? Нет? меня послал Шернер. Я должна была выследить тебя, познакомить­ся...

Наступила тяжелая пауза.

—          Ну-ну, продолжай, — хрипло сказал Макс.