Первый провал

     Но не все было так гладко... Ему было пятнадцать лет, когда злые люди поставили жирный крест на его мечте стать комиком, и было это в «Юк-Юк», известном клубе Торонто, где выступали начинающие ко­мики, куда привез его из Ньюмаркета сам владелец клу­ба.

Когда настал этот долгожданный момент и Джим первый раз оказался на сцене, какая-то волна тошноты подступила к горлу, и он почувствовал себя как будто на корабле во время сильного шторма. На него смотрели не­сколько десятков пар глаз, блестевших в темноте, а на сце­не было темно и страшно как в шкафу... Вместо ощущения счастья он вдруг почувствовал странную горечь во рту и какой-то необъяснимый атавистический страх.

Между тем, на звездный час дебют Джима походил едва ли: публика — толстые мужики с блестящими лысинами и такими же лоснящимися от жира подружками — начала свистеть, лишь только юноша открыл рот, конферансье, стоял за сценой и монотонно бубнил в микрофон «Скуч­но, скучно, ужасно скучно.» Чтобы добить его до конца, вдруг из темноты донесся чей-то скрипучий голос:

-    Да он вызвал бы у меня не больше симпатии, если бы был чахоточный, лысый и весь в бородавках!

Кто-то из сочувствующих добавил:

-     Парень, не расстраивайся так сильно! Твоя стара­тельность отчасти оправдывает твою бесталанность. Джим ушел обескураженный и решил раз и навсегда завязать со сценой и поставить крест на своей детской мечте.

За хлеб и воду

        Для пятнадцатилетнего юноши это было чудовищным потрясением. О том, чтобы в скором времени прийти в клуб с новым номером, и речи не могло идти: Джим надолго запомнил свист летящего ему в лицо помидора и издевательский хохот из зала. Даже мытье унитазов было не так унизительно, как это. Два года ушло на то, чтобы справиться с ощущением провала и отрепетировать новую программу: все это время единственной аудиторией Джима была его семья, а лучшим цензором — зеркало. Когда он явился в «Юк-Юк» вновь, хозяин не узнал возмужавшего Джима и уж тем более не вспомнил о том, как парнишку жестоко освистали пару лет назад, потому что в этот раз было все иначе: зрители заливались хохотом и требовали комедианта на «бис».