Внизу, у их ног, лежал Тегеран, город, которому предначерта­но было в ближайшие дни сыграть свою роль в мировой истории.

1978 год, Лондон. И вновь на экране хроника — выцветшая, ис­сеченная царапинами, словно дождем. На полотне оживали собы­тия 27 ноября 1943 года. Прибытие в Тегеран Рузвельта.

—          Президентская машина проследовала в сопровождении уси­ленного эскорта бронемашин, — комментировал голос Легрэна. — В то же время сам президент без всякой охраны ехал в Американ­ское посольство по окружным улицам и вскоре благополучно прибыл на место.

Стрекотал проектор. Сменяя друг друга, шли на экране кадры прибытия Черчилля. Голос Легрэна продолжал:

Встреча Черчилля была организована неумело. Английский посланник вез его в своей машине.

По пути следования были рас­ставлены конные персидские патрули, совершенно бесполезные и только привлекавшие внимание. Полицейская машина ехала впе­реди и сиреной возвещала о приближении важной особы. Сам Чер­чилль так описывал свое прибытие в Тегеран: «Не было никакой за­щиты на случай, если бы нашлись два-три решительных человека, вооруженных пистолетами или бомбой. Доехав до поворота, веду­щего к нашей миссии, мы попали в затор и в течение трех или четырех минут стояли, не двигаясь с места, среди толпы глазевших на нас персов».

В этой толпе был и похоронный агент. Он стоял так близко, что ему стоило лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до машины Черчилля. Глаза их встретились, и премьер-министр растерянно улыбнулся, а похоронный агент смотрел на него с каким-то странным выражением — не то с сожалением, не то с любопытством.

За спиной Макса, чуть поодаль, стоял Андре. Его глаза впились в фигуру похоронного агента, улавливая малейшее его движение. Рука Андре сжимала пистолет. Он понимал, что опередит Макса и застрелит его раньше, чем тот успеет опустить руку в карман, ибо имел огромную фору: его рука с пистолетом лежала за бортом плаща, Макс же стоял скрестив на груди руки и, видимо, ничего не собирался предпринимать.