—          Нет, — сказал Андрей Ильич и внезапно почувствовал трево­гу. Он еще не знал, как связать воедино события последних дней, но где-то в глубине сознания ощутил их тайную взаимосвязь.

Несколько секунд они сидели молча. Наконец молчание нарушил Андрей Ильич:

—          Вы мне дадите адрес вашей матери? Мне кажется — ей гро­зит опасность.

Девушка колебалась лишь мгновение, затем взяла бумажку- салфетку, написала на ней: «Париж, Рю Бонапарт, 67», протянула Андрею Ильичу, поблагодарила за кофе, встала и, бросив: «Мне пора», исчезла в толпе. Андрей Ильич взял газету, оставленную де­вушкой, и сунул ее в карман.

В это время раздался крик: «Выходят!» — и люди кинулись к ок­нам. Сквозь пелену дождя было видно, как террористы, прикры­ваясь оставшимися заложниками, начали спускаться по трапу. Стран­ная процессия сцепившихся друг с другом людей напоминала чу­довищную, уродливую гусеницу. Когда голова этой гусеницы уже почти достигла дверей автобуса, а хвост был где-то на середине трапа, внезапно прозвучали выстрелы. Вереница развалилась, задер­галась, словно червяк, перерубленный на куски. Пять террористов из девяти были убиты наповал. Двое (пожилой с автоматом и Шер- нер) и три заложника успели вскочить в автобус и лечь на пол. Один кинулся назад в самолет.

—          Не стреляйте! Не стреляйте! Вы убьете ее! — истерически кричал бородатый террорист. Он бессмысленно вертелся в разные стороны, заслоняясь шестилетней девочкой, которая плакала и при­читала. За ними неотступно следовал старик с зонтом и пытался ус­покоить девочку:

—          Не бойся, не бойся, я здесь.

Внезапно раздался глухой одинокий выстрел. Бородач дернулся, отпустил девчонку и сел на землю. Он увидел, как под ним расте­кается лужа темной крови, заплакал и повалился на бок.