—         Спокойной ночи.

—         Спокойной ночи.

Коридор опустел. В вестибюле на продавленной кушетке во­рочался портье.

Уже вступил в силу комендантский час, и перекресток у отеля казался вымершим. Прошаркал подошвами патруль, проехал мимо автомобиль, и все смолкло.

Мари долго не могла уснуть. Предчувствие чего-то ужасного и неотвратимого сжимало сердце. Была уже глубокая ночь, когда ей внезапно показалось... что кто-то смотрит на нее из окна. Одна­ко она не могла разобрать, было ли это лицо человека или лунное пятно на стекле. Мари забилась в угол кровати, сжалась в комок. Прошло несколько секунд, и странный, едва различимый звук до­несся сквозь стену — это был не то зов, не то стон.

Она схватила пальто и, не зажигая света, проскользнула в ко­ридор. Здесь царил полумрак. Лишь в холле под потолком тускло желтела лампочка. Мари опасливо приблизилась к двери в номер Симона, постучала. Ответа не было. Она постучала еще и еще, но ответом было безмолвие. Вдруг Мари заметила, что дверь не за­перта, и, потянув ее на себя, шагнула в темноту. На какое-то мгно­вение глаза скользнули по окну. Почудилось, что в темном квадра­те опять мелькнуло что-то желтое и расплывчатое — не то чело­веческое лицо, не то лунное пятно — точно такое же, как у нее в комнате. Мари нащупала выключатель, вспыхнул свет, и она за­мерла, не в силах шевельнуться.

Посреди комнаты на стуле сидел адвокат Жерар Симон. На лице его застыла гримаса ужаса. Он был мертв. Мари попятилась и, бесшумно прикрыв дверь, как была, босая, в пальто, накинутом на ночную рубашку, побежала по коридору. Она стучала в номер Андре, потом в номер Макса, но ни тот, ни другой не отвечали. Она стучала все настойчивее, бросаясь от одной двери к другой, пока из соседней комнаты не выглянула опухшая от сна физионо­мия какого-то перса. Тупо уставившись на Мари, физиономия про­гудела что-то на фарси и исчезла.