—          Как поворачивать?

—          Ну так, назад, на аэродром.

—          В аэропорт?

—          Ну да, я улетаю.

—          Куда?

—          В Лондон.

—          Простите, вы сумасшедшая?

—          Ну конечно.

—         Так я и знал.

Маленький грязный номер третьесортной парижской гостини­цы был погружен в полумрак. Макс, кутаясь в старый толстый сви­тер, протертый на локтях, пил дорогой коньяк, поглядывая на экран телевизора. Несколько видеокассет лежало тут же на колченогом столе, рядом с сигаретами и стопкой свежих газет. На экране мель­кали кадры старой хроники: узкие улочки восточного города, ры­нок, лавки, кофейни... Затем появились какие-то нищие, видимо слепые, которые уныло двигались в многоликой базарной толпе. Камера дернулась и поймала лицо одного из них. Он медленно пересекал кадр, чуть подняв вверх голову. Один глаз его был за­вязан черной тряпкой.

Макс нажал клавишу видеоприставки — и экран замер. Он по­двинулся ближе к телевизору, вглядываясь в лицо человека, ко­торый замер в неестественной позе.

—     Черт, сколько лет прошло, а ты почти не изменился, — ска­зал он едва слышно и тихо засмеялся. — Только усох и сморщился немного... Говорят, худые дольше живут.

Макс снова пустил изображение. Внезапно он услышал какой-то шорох за дверью и, резко поднявшись, отпрянул к стене.

В комнату вошла молодая женщина и уставилась на Макса.

—          Что вы здесь делаете? — спросила она с изумлением.