—         Так, ничего, мне повезло. Давайте ваш кофе. — Она с удо­вольствием отхлебнула обжигающий кофе из крышки термоса,

Андре не успел сказать больше ни слова. На них, словно вихрь, налетел незнакомец в мокром черном костюме. Человек этот был сильно пьян, однако на ногах держался прочно, движения его были точны и стремительны.

—         Добрый вечер, — сказал Макс, обращаясь к Андре с широ­кой улыбкой. — Извините, но нам нужно идти.

—         Да-да, мне пора, — сказала женщина. — Спасибо, кофе действительно прекрасный. Прощайте.

—         Прощайте.

Дождь стал утихать, и в гудящем зале аэропорта диктор объя­вил отбытие самолетов: Женева — Мадрид, Женева — Касабланка, Женева — Париж и, наконец, рейс 17-03 — Женева — Стамбул.

Гроб, стоящий на полу в хвосте самолета вместе с какими-то ящиками и тюками, проиводил на всех гнетущее впечатление. В салоне было темно и холодно, как в погребе.

Мари куталась в плед и через мутный иллюминатор смотрела вниз... где вспыхивали едва заметные, далекие зарницы.

Адвокат Симон, совершенно подавленный случившимся, снова и снова возвращался мысленно к тому роковому звонку, с которого начались все несчастья. Он подозревал, что смерть старого перса каким-то таинственным образом связана с этим звонком, но никак не мог понять каким. Сын умершего, Дарьюш-младший, тупо смотрел в одну точку, — казалось, он совершенно лишился рас­судка. Похоронный агент мирно спал, прислонившись к стенке.

Мари смотрела вниз через побледневшие иллюминаторы и ду­мала, что больше всего на свете ей хотелось бы сейчас выпить кофе, настоящего крепкого кофе, который так странно предложил ей на аэродроме совсем незнакомый человек.

Как раз в тот момент, когда она подумала это, из вздрагиваю­щей темноты самолета появилась высокая худощавая фигура. В руке его дымилась большая кружка. Приблизившись, он протянул кружку Мари и любезно сказал: