Кадр ¹⁹

—        Наверное, тут все дело во внут­реннем ритме? — мог предположить пещерный художник. — Чувство ритма, свойственное нашему орга­низму, помогает читателю уловить авторский замысел, и мы отклика­емся на то ритмическое начало, ко­торое поэт нашел и записал на бу­маге.

—        Да, — сказали бы мы. — Это так.

Внутреннее чувство дает нам воз­можность понять и оценить ритми­ческие построения, созданные скуль­птором, архитектором, живописцем. Перед нами появляется мертвая, статичная форма, и, когда человек воспринимает ее, движение мысли происходит в тех ритмических нор­мах, которые заданы автором. От­сюда и возникает ощущение ритма при взгляде на неподвижные пред­меты (кадр 19). Ритмичными кажутся нам и колоннада здания, и повто­ряющиеся детали кованых решеток на речных набережных, и крепостные зубцы старинных городских ук­реплений.

Ритм — это очень своеобразное средство формообразования. Ведь он одновременно делит на части и объ­единяет наше эстетическое впечат­ление.

Повторы однообразных элементов формы ощутимы независимо от того, какой из органов чувств их вос­принимает — слышим ли мы ритм, видим ли его проявления, или ося­заем ритмические сигналы. Поэтому мы легко переводим наши впечат­ления из одной области чувств в дру­гие. Так, например, живописные произведения иногда заставляют нас «услышать» ритмическую характе­ристику изображения. Достаточно вспомнить картину А. Дейнеки «Оборона Петрограда».

Кадр 20

Ведь, глядя на полотно, буквально слышишь звук уверенных, тяжелых шагов...

—        Действительно, — мог сказать предок, если бы любил и знал поэ­зию. — Так и кажется, что именно об этих людях написал Александр Блок в своей поэме «Двенадцать»:

« Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг...»

—        Да, — согласились бы мы. — Изображение ритмического движе­ния заставляет нас вспомнить его звуковой ритм.

Ho кроме чисто зрительного впе­чатления важно то, что ритмика блоковской строфы точно совпадает с ритмом человеческих шагов. На­пряженный, упругий ритм нижней колонны защитников Петрограда от­теняется изобразительным и звуко­вым разнобоем цепочки раненых, идущих с фронта. Эту верхнюю группу художник сдвинул влево, проти­вопоставив ей основной отряд и тем самым усилив впечатление разносто­роннего движения. Такое неравно­весие усиливает тревожный характер происходящего действия.