Вся она была настороженной, строгой и вместе с тем, в любую минуту готовой стать слаще меда. При виде ее на пороге своего дома Джим изобразил собою огромный вопросительный знак. Противоречивые, но все еще бур­ные чувства мешали ему думать.

-    А ты все такой же, - с улыбкой ангела на устах, как когда-то давным-давно, сказала она.

-    Да, - испуганно парировал Джим, - идет время, все меняется - образ жизни, отношения между людьми, ис­торическая действительность, а я остаюсь неизменным, как Полярная Звезда! Чем обязан твоему неожиданному визиту, да еще в столь поздний час?..

Зарыть томагавк

       Существует бесконечное количество способов вы­путаться из этой ситуации, но Джим не вписался ни в один из них... Он впустил ее к себе в дом  и смиренно выслушал долгую историю любви и раскаяния, которая чем-то напомнила ему липкую бумагу из детства, на которую ловили мух. Мелисса говорила:

-     Милый! Ты же знаешь, что я всегда любила тебя и люблю до сих пор. Это мой ужасный характер вкладывал мне в уста все эти ужасные слова, которые я никогда даже и не думала произносить на самом деле!...

Джим выслушал ее длинный монолог и сказал:

-     Мелисса, я не пойму.... Ты открыла какое-то извра­щенное наслаждение в публичном романтическом раска­янии и в том, чтобы казаться по настоящему доброй?

С этими словами он проводил ее до двери и в послед­ней, безнадежной попытке добиться своего она молвила:

-     Рада была тебя видеть! - и попыталась поцеловать его в губы страстным поцелуем.

-     Счастлив доставить тебе удовольствие! - увернув­шись, ответил Джим и захлопнул дверь прямо у нее перед носом.

-      Эх, Мелисса-Мелисса! Какого золотого дождя ты ожидала?.. Добро опаздывает иногда в жизни, но никогда не опаздывает в наших сердцах, - подумал он, скорчив смешную физиономию перед огромным венецианским зеркалом в прихожей, глядя в которое он всегда приветс­твовал себя, входя в свой огромный пустой дом с позоло­ченной ванной и прощался с собой выходя из него поко­рять Голливудский Олимп. Удовлетворенно подмигнув себе, он смешно развернулся на 180 градусов и большими, громкими шагами, какие так не любила Мелисса, вернул­ся к своей заждавшейся спутнице.