—         Андрей Ильич, извините, что я побеспокоил вас, но наш ин­ститут весьма заинтересован этими газетными сообщениями. Мы знаем, что вы были участником тех далеких событий, и решили об­ратиться к вам. Я уполномочен сделать вам предложение: выле­теть в Париж и Лондон в качестве эксперта с целью установить подлинность документов и киноматериалов.

Андрей Ильич несколько секунд молчал, затем сказал:

—         Но я преподаю в университете. Вряд ли я...

—         Вы возьмете отпуск. С ректором университета мы догово­римся.

—         Я подумаю, — сказал Андрей Ильич.

Самолет компании «Аэрофлот» Москва — Париж, сотрясаясь, прорвал вязкую вату облаков и нырнул в ледяную синеву.

Заклубились в салоне дымки сигарет, зашелестели газеты. Андрей Ильич закрыл глаза. Лицо его было неподвижно. Прошлое возвращалось. Сквозь громаду лет в памяти возникла полутемная лавка церковной утвари, затерявшаяся в закоулках тегеранского базара. Из тьмы медленно проступали лики богов. Божества, писанные красками, высеченные в камне, вырезанные из дерева. Божества разных стран, разных племен и народов. Боже­ства нынешней и давно ушедших эпох: языческие, христианские, буддийские и великое множество иных, И среди них — двое, муж­чина и женщина. Андре и Мари. Лица людей и лики богов. Говорила она:

Такое бывает только в детстве. Один и тот же сон преследо­вал меня долгие годы. Простой, незамысловатый сон. Как-то отец показал мне игру. Она известна в разных странах мира и по-русски называется забавным словом «чехарда». Люди, чередуясь, пры­гают один через другого. И все радуются, как дети, всем весело, и все хохочут. Вот эта-то игра мне и снилась. Но с одной особенно­стью... Я еще не знала тогда, что означает слово «бог». Мне ничего не было известно о его могуществе и величии, о власти над людьми, которая ему дана. Я не испытывала перед ним ни страха, ни восторга, ни душевного трепета, ни ощущения собственного ничтожества. Вокруг меня всегда были иконы и изваяния богов, и я играла с ними, как играют с куклами. Может быть, именно поэтому во сне, о кото­ром я хочу рассказать, мы играли в чехарду с богами: мать, отец, я и они. Всем было ужасно весело, но в конце концов кто-то непре­менно падал, получалась куча, мы барахтались в ней все вместе и ра­довались одной радостью. Вот и весь сон. Просыпаясь утром, я иной раз не могла вспомнить, что мне снилось, но всегда испытывала почему-то радостное возбуждение. Стюардесса коснулась плеча, Андрей Ильич вздрогнул и проснулся. Она попросила пристегнуть ремни и, неслышно ступая, ушла.