Мари бросилась в холл. Отсюда, через узорчатую решетку пе­рил ей хорошо был виден вестибюль отеля и портье, спавший на кушетке. Ноги подкосились, Мари села на ступеньку и тихо запла­кала.

Машина с погашенными огнями стояла за углом, в нескольких шагах. Андре оглянулся и подошел. Лишь только он распахнул дверцу и сел, машина тронулась с места. Рядом с ним на заднем сиденье оказался еще один человек. Он чиркнул спичкой, и сла­бый свет на мгновение осветил его загорелое лицо.

Посмотрите на меня внимательно, — сказал он улыбаясь.

Господи! — В первый момент Андре опешил от неожидан­ности.

Что, не веришь глазам? — спросил человек и дунул на спич­ку. Мгла поглотила лицо.

Не верю, — признался Андре. В голосе его чувствовалось радостное возбуждение. — Ну, здравствуй, Ермолин!

Здравствуй, Андрей.

Они закурили, и машина наполнилась клубами дыма.

—          Выкладывай, — сказал Ермолин.

—          Пока подтвердилось, что Дарьюш отправился на тот свет не по своей воле, — заговорил Андре. — Кому-то нужно было ле­гально попасть в Тегеран. Подумывал об адвокате, но сегодня он сам признался в своих подозрениях. Хочет идти в полицию. Разу­меется, это еще ничего не означает... Похоронный агент тоже ни­чем себя не скомпрометировал, хотя глаза его мне не нравятся. Неподвижные какие-то глаза. Он смеется, а они сами по себе... А переводчицу почему-то жалко. беспомощная она какая-то, без­защитная.

По пустынным улицам вдруг прокатились и рассыпались гул­ким эхом хриплые крики:

—         Стой! Стой! Стой!

Из-за угла выбежал человек. Он тяжело дышал и озирался на бегу. Послышался топот ног. Полицейский патруль — офицер и два солдата — пересек мостовую.

—          Город — как кипящий котел, — сказал Ермолин. — Кого тут только нет: грабители, наркоманы, проститутки, наемные убийцы. Вавилонское столпотворение. Каждый божий день — стрельба, гра­бежи, убийства... Это Костя. — Ермолин кивнул на парня, сидев­шего за рулем. — Будет тебе помогать.